Главный порок пенсионной политики РФ: ее цель – не дать, а взять!

Депутат Ярославской думы от ЕР Дмитрий Петровский высказался  «против самой идеи пенсии»: «Каждый должен сам определять, на что и как он будет жить».

Признаюсь сразу: я согласна с Петровским.

Да только помысел его осуществить нельзя – по крайней мере здесь и сейчас. Про политику говорят, что она – искусство возможного; так вот, отмена пенсии – вещь совершенно невозможная. Не вообще – а в нынешних условиях.

Меж тем большую часть своей истории человечество прожило без пенсии.

Массовая пенсия имеет стаж лет сто максимум, а в нынешнем виде – и того меньше. Человечеству же, как нас учили, 40 тысяч лет от роду – а в последнее время археологи открыли, что и больше. Люди строили империи, плыли в утлых судёнышках через Атлантику, возводили пирамиды, Кёльнский собор и Храм Василия Блаженного, конституции сочиняли и революции затевали – и всё без пенсии. Как жили-то?

А просто. Стариков кормили дети. Притча такая была, человек покупает три каравая хлеба: один съест сам, другим возвратит долг, а третий даст в долг. Понятно – отдаст долг родителям, а сам одолжит детям. Так жили веками и тысячелетиями.

Старики порой говорят: не хочу де сидеть на шее у детей. Но ведь на самом деле все неработающие старики – и это нормально – «сидят на шее» тех, кто в данный момент производит блага, потребляемые малыми и старыми.

Государство создало неимоверно сложную и дорогостоящую систему распределения этих благ в виде пенсии и всяких квот-льгот. Можно обсуждать конструкцию этой машины, но следует всегда помнить: в любом случае источником благ является сегодняшний труженик. Коллективный ребёнок коллективного пенсионера. Так не проще ли, чтоб каждый содержал своих стариков, а не коллективно-безличных?

А ещё в старину на старость копили. Прибирая недавно книжки, я наткнулась на любимую в детстве, зачитанную до дыр: «Дорога уходит в даль» – художественная автобиография Александры Бруштейн. Рубеж XIX и XX веков. Гувернантка-француженка, живущая в России, каждый месяц вкладывает в банк немного денег. Прикидывает: ещё немного – и смогу уехать на родину, чтобы скромно жить там до конца дней. Но уезжает раньше: надо воспитывать осиротевшую племянницу.

Хозяин дома, где жила француженка, советует: дайте непременно племяннице какую-то профессию – и она обеспечит вашу старость. Вот так рассуждали люди, когда не было пенсий.

 

Вообще то, о чём человек должен заботиться сам, и то, что решают за него некие высшие силы (правительство, начальство, родители, воспитатели и т.д.) – это дело чистой привычки. Обычая. Традиции. Вот например замуж раньше выдавали, а теперь приходится самой искать себе мужа. Маета-то какая! Но ничего, женщины привыкли и не жалуются. И не хотят это менять: с какой стати кто-то будет указывать, за кого мне выходить и когда?

Но поставьте на место «выходить замуж» «выходить на пенсию» – и всё разительно меняется. По общему мнению именно государство, начальство должны решать, когда мне заканчивать работу и сколько я должна отчислять на старость. И вообще «они» обязаны согреть всех нас и накормить. Если не могут – значит, плохое, злое, несправедливое у нас государство.

Но ведь возможен и иной подход к делу: человек прекращает работать, когда может. Накопил – и довольно. Американская мечта – уйти на покой молодым и богатым. Поди плохо!

Есть замечательный рассказ Андрея Платонова «Государственный житель», написанный в 1920-е годы. Безработный герой религиозно верит в государство, которому стопроцентно передоверил свою жизнь. «Тебе надо жить и ожидать, пока государство на тебя оглянется», – вот его символ веры.

В чём-то мы все – «государственные жители», хотя и постоянно недовольные тем, как о нас печётся государство. Впрочем почему «хотя»? Именно потому и недовольны, что очень уж на него полагаемся. Как малолетка на папаню-маманю.

Всякий  намёк на то, что кто-то может позаботиться о себе сам, принимается за личное оскорбление. Как это позаботиться? У нас зарплаты – одни жалкие заплаты, а вы – позаботиться!

На самом же деле многие и заботятся, только молчком. У нас в станице живёт около трёх тысяч человек, а в бывшем совхозе работает от силы двести. Других мест работы, кроме магазина и бензозаправки – нет. Значит, чем-то все эти «остальные люди» занимаются, на чем-то зарабатывают. Народ не так беспомощен, как иногда любит представляться, а статистика очень плохо отражает реальность.

А что же государство? Оно должно заботиться о производстве новых ценностей, о строительстве новых заводов и фабрик, о создании рабочих мест с хорошими зарплатами для молодых. Будут они – люди смогут и себя прокормить, и на старость отложить, и старикам помочь. Не будет – как ни латай тришкин кафтан, всё равно всем не хватит.

Пенсии у нас сегодня – это костыль, подпорка, а не полноценная нога. Хромое состояние. Понятно, что калек нельзя лишать этой подпорки, это уже будет геноцид. Политика должна быть: дать всем заработать на уверенную старость – тогда никто и не заметит этой пенсионной реформы.